Законом #2136 (на стадии разработки он же нумеровался “7160“) предоставлено работодателю право приостанавливать действие трудового договора, если он не может обеспечить сотруднику возможность работать, а сотрудник не имеет возможности выполнять свои трудовые обязанности. Трудовые отношения в этом случае не прекращаются. Богдан Сердюк, глава профсоюза работников Чернобыльской АЭС рассказал нам о том, как справляются с этим работники.

По официальным данным, когда началась война, то на станции работали 2700 сотрудников. Из них 334 человека уехали или физически не могли добраться до станции. Например, они оказались на Западной Украине или за рубежом – за один день они точно не добрались бы до города, чтобы выйти на работу. Руководитель ЧАЭС решил воспользоваться новой нормой и приостановить действия трудовых договоров для этих людей. Новые нормы касаются также тех людей, которые не выходят на связь. Если человек возвращается в город или выходит на связь, то в тот же момент отдельным приказом запускают обратный процесс – его трудовой договор восстанавливается.

Ранее, 24 февраля, был подписан приказ о том, что практически все сотрудники станции должны были перейти в режим простоя. Им по коллективному договору должна была выплачиваться не зарплата, а оплата за время простоя – “голый” оклад. Таким образом люди, бежавшие от войны, теряют оплату в размере месячного оклада, но это, тем не менее, значимая сумма, так как сейчас они остались без дохода.

Профсоюзы пытались вмешаться, насколько это возможно, и сгладить некоторые последствия для некоторых категорий людей. Например, есть сотрудники, которые остались дома, но они живут в Чернигове. Пока город был оккупирован, они объективно не могли приехать на станцию. Такой категории людей администрация согласилась дать возможность срочно оформить отпуск, причём дистанционно. Из простоя они перешли в отпуск на неопределенное время.

Другой кейс касается тех, кто был в отпуске, когда началась война. Вне зависимости от того, выехал ли сотрудник или нет, ему этот отпуск продолжат. Если человек оформлен по договору в ВСУ или в ТрО (по приказу находится на службе), то он тоже продолжит получать зарплату.

Также администрация имеет право приостанавливать действие норм коллективных договоров на время военного положения.

СР: Что значит режим простоя и каких действий он от вас требует? Продолжаете ли вы ездить на станцию, и если да, то как это сейчас происходит?

Богдан Сердюк: Режим простоя – это когда предприятие не может работать по независящим от работников причинам. Сейчас на нашей территории велись военные действия. Мосты на Днепре, которые соединяют Славутич со станцией, были взорваны. Отправить персонал на станцию в нужных количествах было очень сложно, поэтому мы перешли в режим простоя. Но предприятие всё равно работает. Да даже в “ковидный” простой мы работали. Мы ядерный объект. Поэтому необходимо, чтобы на станции находился оперативный персонал. Во время эпидемии ковида персонал (где-то 150 человек) приезжал на станцию, выполнял свою работу и за это получал зарплату в обычном размере, не только “простойный” оклад.

Оперативный персонал выполняет переключения на электросетях, также ведётся радиационный мониторинг. Когда началась война, оперативный персонал был на работе. Они первые услышали бой на границе Беларуси (видимо, пограничники воевали). Потом объект был захвачен российскими войсками. Как они говорят, они “взяли ЧАЭС под контроль”. Смену удалось поменять только через 25 дней. Те, кто находился на момент начала войны на станции, вместо обычных 12 часов были на смене 600 часов. Им за эту работу были выплачены деньги в рамках КЗОТа. Первая смена в мирное время оплачивалась в обычном размере, каждая следующая – в удвоенном. Также сотрудникам выплачены надбавки за все ночные и праздничные дежурства.

СР: Вы сказали, что 334 договора были временно приостановлены. Много ли из этих людей это высоко квалифицированные специалисты?

БС: Такого анализа не проводилось. Насколько мне известно, приостановка трудовых договоров более менее равномерно коснулась всех категорий работников. Руководство высшего уровня (директор, главный инженер, начальники смен) не выехало. Сейчас почти все начальники цехов (у нас порядка 40 подразделений) здесь. Только два или три из них находились в Чернигове под постоянными бомбёжками и выбраться не могли. Один из начальников, когда началась война, был за рубежом. Он вернулся во Львов, но дальше не поехал, и сейчас он волонтёрит на Западе страны.

Законы военного времени вызвали много эмоций, так как такое отношение к персоналу – пренебрежительное. Люди начнут трудоустраиваться на новых местах, чтобы получать доход там, где они оказались, в том числе за рубежом. Мы можем потерять этих людей навсегда. Таким образом этот закон несёт определённые риски – от кадрового голода и вплоть до угрозы ядерной безопасности, если серьёзные специалисты не вернутся.

Автор закона – Галина Третьякова, председатель парламентского комитета по соцполитике. Профсоюзы боролись с её инициативами и раньше, например с “рабским трудовым кодексом”, который она когда-то продвигала. Мы теперь имеем в “лайт-версии” то, чем “рабский кодекс” мог бы угрожать, если бы был принят.

photo5422591636963179603

СР: Администрация понимает, какие последствия будут у реализации этого закона?

БС: Администрация тоже в чем-то заложник этой ситуации. Проблема не просто в выполнении закона. Администрация говорит, что отчасти в применении закона есть экономическая причина. ЧАЭС в последние годы финансируют по остаточному принципу. Последние три года доводили финансирование на уровне предыдущего года. В 2019 году было зафиксировано фактическое финансирование на уровне 1 миллиард 364 миллиона гривен. С тех пор нам эту сумму из года в год доводят и предлагают “вписываться” в неё, хотя в это время постоянно увеличивается минимальная зарплата, растут цены на электричество, на другие энергоносители. Из-за нехватки денег приходится постепенно сжимать количество персонала, “ужиматься” в других вещах. Поэтому подоплёка этих действий – финансовая. Это не только выполнение закона, но и способ найти возможность “ужаться”.

Александра Ренуар, “Соціальний рух”
Богдан Сердюк, глава профсоюза ЧАЭС